Распутица. Роман в пяти частях - Владимир Владыкин

После третьей рюмки Валентина больше не пила, Юлия подала ей кофе с пирожным, а потом сестра пригласила их в гости и вскоре ушла, так как вечером предстояло заступать на смену.

Покормив детей, Юля стала мыть посуду. Николай ушёл курить на балкон. Юлия огорчилась, что он ничего не сказал и не поцеловал её. Дети в комнате рисовали в альбомах цветными карандашами, которые им подарила Светка.

Пошелестев лёжа на диване газетами, перечитав все статьи, которые его интересовали, Николай неожиданно стал куда-то собираться.

– Я пойду к Мишке на часок, ты извини, надоело валяться на диване – бока мять, пройдусь, я думаю, скучно тебе не будет.

– Значит, тебе со мной скучно?

– Нет, ну что ты, хозяйничай сама, может, я тебе уже надоел, стесняю?..

– А что тебя к нему так тянет или вчера не все подробности выяснил?

– Не понимаю, ты о чём? Какие подробности? – пожал муж плечами.

– О Евгении…

– Что же ты себя ниже её ставишь? – усмехнулся он. – Может, я хочу выпить ещё, а один не могу. Кстати, он там что-то из вещей привёз, посмотрю что-нибудь для тебя, я просил его…

– А мне нельзя ли ему заказ сделать?

– Конечно, можно, почему нельзя, если моему вкусу не доверяешь. Ты что хочешь: джинсы, батник, духи?

– Я джинсы никогда не носила, ещё бы какое-нибудь сафари.

– Хорошо, я постараюсь Мише передать твой наказ, он, думаю, разбирается; кстати, понемногу фарцует. Тебя-то он, думаю, запросто уважит…

– А у вас в части ничего хорошего не продают?

– Почему, в военторговский магазин бывает неплохой завоз. Тоньке там всегда брал, она в парикмахерской работала.

Николай пошёл на кухню, обнял Юлию, поцеловал. Он ушёл. За ним звонко щёлкнул английский замок.

Она жила в квартире Николая почти три месяца и всё ещё не познакомилась с соседями не только по подъезду, но и по своей площадке. В одной квартире жила семья: мужчина выпивал, ездил на рыбалку, жена работала на заводе постоянных магнитов, а их двое сыновей пришли из армии, носили длинные, подчас долго не мытые волосы, ходили в потертых джинсах, и было непонятно, чем они занимались. Другая семья была молодая с маленьким ребёнком. С кем они жили – неизвестно. У них часто играла музыка. К ним, видно, приходили гости, потому что слышалось громкое веселье. Третья семья вообще была непонятная, так как Юлия даже не знала, кто там жил. С Николаем она никогда не затевала разговора о соседях. И на других четырех площадках их подъезда люди жили почему-то замкнуто, что, впрочем, свойственно сейчас многим. Никто с ней не здоровался, и она ни с кем тоже, отчего создавалось впечатление, будто этот весь народ не хотел друг друга знать, почему-то сторонились сознательно, не желая никому навязываться. Причем, наверное, жили в доме уже давненько, но вот друг от друга обособились, замкнулись в своём квартирном мирке.

После уборки Юлия занялась стиркой. Из комнаты в ванную иногда слышался шум детей. Потом пришёл Женя и попросился гулять на улицу. Юлия одела дочурку, Женя уже сам справлялся с одеждой, чем очень гордился. У него были светлые волосы. У Вари же они чуть темней, но и сын и дочь очень похожи на мать. И Юля думала, что когда-нибудь они вырастут довольно симпатичными.

– Женюша, далеко не отходите от подъезда. И смотрите недолго гуляйте. Варюшу не оставляй одну, а то заиграешься и не увидишь, как она куда-нибудь убежит.

– А ты сама говоришь, что она за мной – как нитка за иголкой, – весело сказал Женя.

– Вот и хорошо, мои родные, – она поцеловала детей, вышла с ними на площадку и смотрела, как они пошли вниз по ступенькам, взявшись дружно за руки.

Из соседней квартиры вышел навеселе хорошо одетый высокий парень. При виде молодой женщины он озадаченно присвистнул:

– Откуда ты нарисовалась такая?

– Какая? – с вызовом спросила она, видя, что парень ведёт себя цинично.

– Цивильная! Как тебя зовут?

– Иди себе, молодой человек, я вовсе не для таких, как ты, – недовольно отрезала она.

– А для каких? Мы сейчас выясним это, – и он быстро подошёл к Юле и быстро обхватил рукой её за талию, резко прижав к себе. Её лицо сердито нахмурилось, прямо перед его лицом. Она пыталась оттолкнуть ухватистого парня, но тот второй рукой обхватил её за шею, дыша в лицо перегаром и сигаретами, и жадно впился липкими губами в её губы. Юлия ударила парня по лицу и вырвалась. Дверь квартиры была приоткрыта, и она заскочила, хлопнув дверью. Ей показалось, что дети оказались в опасности, она тяжело дышала, её душу переполняло возмущение, но она чувствовала себя бессильной, чтобы дать должный отпор дерзкому, развязному парню. Она посмотрела в дверной глазок: на площадке его не было, тогда Юля быстро пошла на балкон, и холодный воздух мгновенно хлынул в комнату. Но Юлия на это никакого внимания не обратила. Она должна была убедиться, что детям сейчас ничто не угрожает, что с ними ничего не случилось. Хулигана там не было. Во дворе кроме Вари и Жени бегали ещё дети, но постарше. На губах ещё остался перегарный запах того парня, она вспомнила, как у неё заколотилось от страха сердце и закружилась голова. С ней никто так грубо не обращался. Неужели она производит такое впечатление, что можно поступать с ней, как со шлюхой, что же она такого ему сказала, что он так накинулся на неё? Юля припомнила начало разговора. Да, он спросил: откуда она такая взялась, а ей не нужно было вообще что-либо отвечать, тогда как она ввязалась в пошлый разговор. Ей донельзя стало обидно, что парень смотрел, как на дикарку. «Я не для таких, как ты!» – собственно, именно этими словами она подтолкнула, спровоцировала его на дерзкий поступок. Ведь Юля действительно так считала: он был в куртке и вылинявших джинсах, без шапки, длинные волосы волной спускались к шее и широко, как воротник пальто, облегали плечи. У него холодно блестели глаза, кажется серые, прямой длинный нос был заострён. Он выглядел даже романтично…

Сейчас Юлия смотрела на детей и почти их не видела из-за своих мыслей о парне. Она стала замерзать и пошла в комнату, закрыла балконную дверь. В комнате было тихо, она включила телевизор.

Ей хотелось скорее забыть недавний случай на площадке, но он не выходил из головы: как бы муж не узнал, ведь могли в глазок подсмотреть соседи и передать ему, хотя она совершенно не виновата, её честь не запятнана перед ним. У Николая была небольшая библиотека и занимала целую полку в серванте. Но интересных книг в её вкусе там не было, и она часто свободное время проводила перед телевизором, смотря почти все передачи…

Однако у Юли возникло желание вымыться, так как ощущала телесную нечистоту после прикосновения того парня. Она выключила телевизор, взяла чистое бельё и пошла в ванную. Горячая вода шла бесперебойно…

Когда вымылась, ей показалось, что уже прошло много времени. Где дети, почему они не идут домой? И только так она подумала, как зазвенел дверной звонок, Юля заглянула в глазок: по ту сторону двери стоял муж и слышались голоса детей. Она быстро открыла замок. И дети внесли морозный холод улицы, от Николая пахло одеколоном, спиртным, сигаретами – набором мужских запахов, и они весело ударили в голову. Как хорошо, что он пришёл, как она счастлива, что привёл детей!

– О, ваша мамка в баньке побывала! – воскликнул муж. Он держал целлофановый пакет.

– Да! – в тон ему подтвердила она, пьянея от счастья, что он отсутствовал не так уж долго.

Дети раздевались, Женя помогал Варе скинуть пальто. При отчиме они предпочитали помалкивать, так как всё ещё стеснялись его.

– Я думала, ты придёшь позже, и ужин ещё не приготовила, стирала полдня.

– Отдыхай! Я пока сыт, а потом что-нибудь перекушу. На-ка лучше пакет, может, найдёшь для себя что-нибудь.

Юлия взяла раздутый вещами целлофановый пакет, отнесла в комнату, вернулась прибрать за детьми одежду, подтереть полы. Ей так хотелось расспросить у Николая, как провёл время у Михаила, была ли при этом Алла, о которой она ровным счётом ничего не знала, о чём разговаривали, что делали и чем его там угощали?

– Коля, а как жену Мишину зовут, где она работает? – всё же не выдержала и спросила она.

– Хочешь ей настучать?

– Разве я похожа на стукачку? – она вспомнила, как сосед оскорбил её, и она бы могла рассказать мужу, но этого не сделает не потому, что он мог бы всё истолковать превратно, будто сама того подтолкнула на это, а просто не любила жаловаться.

– Ладно скажу, она в школе учительница начальных классов, такая из себя аристократичная, что не подступиться, – подумав, сказал он как можно бесстрастнеё, но в его тоне всё равно улавливалось, что Николай не очень уважал жену Михаила.

Юлия вспомнила, как бывшая жена Ефима назвала её, Юлю, учительницей и как-то ещё. Значит, она действительно чем-то похожа на педагога, у неё интеллигентная внешность? И ей очень захотелось посмотреть на жену Михаила.